Никогда не сдавайтесь! Как попасть на финал Евро, когда на это нет ни одного шанса
Отказ
Этот финал я запомню навсегда. И не столько даже из-за великолепного второго тайма и трех голов, забитых в результате красавиц-комбинаций. И не потому, что угадал счет в конкурсе прогнозов. А потому, что должен был смотреть его из берлинской фан-зоны у Брандербургских ворот, в костеле под органную музыку (было со стороны одного болельщика даже такое предложение), в каком-нибудь пивбаре — в общем, где угодно, но не на «Олимпиаштадионе». И все же увидел его на арене, и Микель Ойярсабаль замыкал прострел Марка Кукурельи прямо у меня на глазах, у тех ворот, где находился ваш корреспондент!
Это была моя маленькая победа, и предлагаю вам сейчас прожить этот день вместе со мной.
Как я уже рассказывал, общая аккредитация на турнир ходить на матчи тебе не позволяет. Она только дает право подавать в личном кабинете специального медиапортала УЕФА заявки на конкретные игры, и делать это нужно строго в указанные сроки. А пресс-служба Европейского союза футбольных ассоциаций по одной ей ведомым критериям уже решает, кого ублажать, кого нет. Тем, кому отказывает, причин не объясняет.
Еще в среду утром, после первого полуфинала, я подал заявку на финал (эту возможность открыли как раз ночью после победы Испании над Францией) и два дня с нетерпением ждал от УЕФА вердикта. Особых волнений не было — честно говоря, я «расслабил булки». Да, на групповом этапе и в 1/8 финала отказы случались — счет к финалу был 13:4 в мою пользу. Но главное, что и на четверть-, и на полуфиналы были исключительно подтверждения, причем даже на такой суперажиотажный матч, как Испания — Германия.
Так вышло, что я посетил и оба испанских, и оба английских матча, а учитывая огромную ложу прессы Олимпийского стадиона, к тому же еще отдельно расширенную на финал, проблем не предвидел. Тем более что в мою пользу должна была, по идее, сыграть и работа на турнире с первого до последнего дня, и отсутствие неявок (за которые показывают сначала желтую, а потом и красную карточку), и то, что это мой седьмой Евро при семи чемпионатах мира. Опыт тут обычно тоже учитывается.
Ответы за время этого чемпионата Европы я научился считывать по первой же строке сообщения по электронной почте, когда ты еще даже не открыл сам мейл. Если УЕФА пишет: «Dear Igor Rabiner, we are pleased to inform you...» («Дорогой Игорь Рабинер, мы рады сообщить Вам...»), то это значит, что заявка удовлетворена. Если же текст начинается с «Dear Igor Rabiner, we would like to inform you» («Дорогой Игорь Рабинер, мы бы хотели сообщить Вам...») — значит, отказ. И как только в пятницу утром я проснулся и, мигом открыв мейл, увидел «we would like» — все внутри опустилось. Не для того я отпахал тут целый месяц с первого — нет, даже раньше — до последнего дня турнира, чтобы не попасть на его кульминацию!
Дальше я делал все что мог. Вставал в лист ожидания (откуда, правда, только один раз за турнир слышал, чтобы кому-то что-то дали), писал письмо в пресс-службу УЕФА, находил через друзей контакт человека из России, работающего в этой пресс-службе, сочинял письмо и ему. Ни ответа, ни привета — даже формального. Постоянно обновлял свою страничку в личном кабинете, поскольку коллега мне рассказал, что письма об удовлетворении заявки с листа ожидания не получил, и это можно было увидеть только на самой страничке. Ни-че-го.
Да, кстати, отношение к России тут совершенно ни при чем. Потому что мой коллега Владимир Колос, которому отказывали в английских четвертьфинале и полуфинале, медиабилет на финал получил. За него, умного и приятного человека, для которого это второй Евро, я был искренне рад, потому что никогда не мыслил категориями вроде «так не достанься же ты никому». Писал мне и знакомый журналист из Израиля, что ему (а также еще одному из шести представителей страны) тоже отказали, и польский коллега о ком-то из журналистов своей страны. В общем, я был далеко не единственным несчастливцем.
В инструкциях от пресс-службы УЕФА написано, что если к полуночи дня игры все осталось по-прежнему — рассчитывать больше не на что. Тем не менее утром в день игры я все же снова написал письмо в пресс-службу — говорят, были случаи, когда такое действовало. Но не на финал.
Купить обычный билет, как я делал, например, на матч Турция — Грузия? Выкладывай 2 тысячи евро — дешевле сейчас ничего не найти. Таких денег у меня нет. Значит, фан-зона. Или костел с футболом под органную музыку...
«Адлон»
С утра посыпались сообщения от коллег: ну как, дали? Отвечал — увы, нет, но я бы расстроился гораздо сильнее, если бы это был мой первый финал. И вокруг слишком много гораздо более серьезных бед и горестей, чтобы загоняться по такому поводу. И вообще, как говорили в годы моей молодости (одно слово передам по смыслу, для публикации в оригинальном виде оно не предназначено), все это ерунда по сравнению с мировой революцией.
На самом деле, конечно, был расстроен и просто не хотел этого показывать. Но где-то внутри все же зрело желание побороться до конца. Чтобы не говорить потом самому себе: ты сделал не все, что мог. Ты сдался, сложил лапки. Где-то внутри потихоньку поднимался азарт. Однако что именно делать, я себе еще не представлял и решил действовать по наитию.
Пообедав с друзьями, решил поехать в центр Берлина, в легендарный отель «Адлон», самый престижный в Германии, расположенный прямо рядом со входом в главную фан-зону и мемориалом Холокоста.
В XIX веке, когда роскошная гостиница была построена богатейшими промышленниками, чтобы проводить балы и встречи тогдашних олигархов, там были фантастические по тем временам достоинства — горячая вода, отопление, электричество. Поэтому на зиму из своих дворцов туда переселялись даже монаршие персоны. В его подвалах были сумасшедшие винные погреба.
Почти всю Вторую мировую «Адлон» выстоял, но прямо перед взятием Берлина там возник пожар, многое выгорело — и весь период ГДР отель, теперь принадлежавший социалистическому государству, не функционировал и стоял в полуразваленном виде. После разрушения Берлинской стены за него взялись, и в 1997-м году «Адлон» открылся по новой. Президентский люкс на 240 метров там стоит 10 тысяч евро за ночь, и в цену входит бронированный лимузин. Там, например, жил президент Турции Реджеп Эрдоган.
Но меня интересовал не президентский люкс, а футбольные знаменитости — ведь на Евро, как мне рассказали накануне, это VIP-отель УЕФА. Дай-ка, думаю, зайду — вдруг кого-то встречу, с каким-нибудь Арсеном Венгером поговорю? Тем более что утром, как телеграфировал заехавший туда по своим делам коллега, он там мелькнул.
По дороге к «Адлону» встречаю англичан.
— Если сегодня выиграете, Гарет Саутгейт станет героем нации? — спрашиваю.
— Конечно, станет! — отвечают. — Да, у нас не самая яркая команда, те же испанцы играют лучше. Но тем круче! Хороша та команда, которая умеет побеждать, даже если плохо играет.
С последним тезисом не поспоришь. Идут немцы в майках своей сборной — спрашиваю, за кого они в финале.
— А ни за кого, — говорит один. — Лучше бы и те и другие проиграли. А выиграли — мы. Но уж если выбирать... Испания.
— Англия, — возражает второй.
В общем, плюрализм мнений.
А вот едут на велосипедах пятеро испанцев, вдруг двое из них сталкиваются — и начинают хохотать. Настроение у них явно лучше, чем у меня.
Подойдя к «Адлону», увидел раскрашенный в цвета Евро-2024 автобус с указанием, что это VIP-транспорт на стадион. Мелькнула первая, еще не оформившаяся до конца мысль.
По две стороны от этого автобуса стояла небольшая толпа, которую сдерживали и постоянно отодвигали все дальше полицейские.
— Кого ждете? — спрашиваю людей.
— Сами до конца не знаем. Вроде испанцы здесь живут. Скоро на стадион поедут, похлопаем!
Потом окажется, что не испанцы, а англичане, и не здесь, а в другом крыле «Адлона», и выезжать они будут с другой стороны.
Моя аккредитация на турнир, предъявленная полицейскому, подействовала, и в гостиницу он меня пропустил. Это уже понравилось.
План
До матча оставалось чуть меньше четырех часов. Я гулял по коридору от этого выхода до лобби-бара, смотрел, нет ли кого из легенд. Видел, как растет очередь в VIP-автобус — и в голове созревал план. Понятно, что шансов стать осуществленным у него было немного — на каждом этапе что-то могло пойти не так. Да вот хотя бы на первом — не пустят в автобус. Скажут, что какой-то виповской бумажки для этого нет. Или, что самое логичное, билета в ложу почетных гостей на матч.
Но и тут пресс-аккредитация на турнир подействовала. Настроение стало еще лучше, хотя все равно я пока не верил, что попаду на арену.
Единственное, чуть смущало, что вокруг — 90 процентов людей в костюмах и галстуках, а я одет значительно менее формально. Слава богу, хоть не в шортах, а в белых брюках. И не в футболке, а в рубашке, пусть и с короткими рукавами. Но этих рукавов не видно, над ними ветровка. На меня никто особого внимания не обращал, ни о чем не спрашивал, и в таких случаях это лучше всего. Внимание к себе стоит привлекать в других ситуациях.
В дороге, которая продолжалась час, поскольку автобус еле полз по Берлину, я просчитал и понял главное.
Сейчас все зависит от того, где конечная точка у этого автобуса. Если до контроля при въезде на стадион и проверять будут там — шансов у меня нет. А вот если уже на территории и до того проверок не произойдет — они кратно возрастают. Потому что на моей памяти при проходе с самой арены в чашу, в ложу прессы, аккредитацию уже не сканируют. Если только ты сам не обращаешься с просьбой найти и указать, какое у тебя место.
И вот мы проезжаем первый КПП на «Олимпиаштадион», второй... Мы — на территории!
Нет, не надо расслабляться. Потому что приезжаем мы на VIP-парковку, и сразу же, до входа на арену, стоят девушки со сканерами. Обидно будет провалиться уже на этом этапе.
Но есть опыт — когда-нибудь расскажу, куда мне подобным образом уже доводилось проходить. А значит, и понимание, что в такой ситуации надо делать: ждать, пока все проверяющие будут заняты — и в этот момент уверенно идти между ними. Сработало, не дернулись!
Тут, однако, я оказываюсь на лестнице, ведущей вниз, к VIP-входу. Это в мои планы уже не входит, поскольку там уж точно расколют. Но иду — а что делать. Минут через десять этой же дорогой проследуют Фабио Капелло и Дэвид Симэн, которого почему-то с особым энтузиазмом будут встречать английские болельщики, скандируя его фамилию. Мою — не скандируют. И слава богу.
Когда уже внизу вижу два слоя VIP-контроля, понимаю, что тут уж точно не проскочить. Значит, пора легализовываться. Главное, что я уже здесь. Подхожу к стюарду, показываю аккредитацию, объясняю, при этом говоря чистую правду: я, мол, журналист, приехал из «Адлона» вместе с почетными гостями, но сюда мне нельзя. Как выйти к народу, гуляющему перед чашей и пьющему пиво, — мне с ними поговорить надо, атмосферой пропитаться, а на сам стадион за два с половиной часа еще рано?
Мне любезно указывают дверь, в которую надо войти, чуть подняться — и ты там. Если кто-то, как известно, заходит не в ту дверь, то это оказалась та. Поднимаюсь и оказываюсь в том же проходе, которым только что шел из автобуса. Но теперь соображаю, что нужно сделать: просто попросить следующего стюарда выпустить меня от элиты к обычным людям.
Победа
Нахожусь уже в эйфории от преодоления сложнейшего барьера — и от обстановки. Общаюсь с болельщиками. Подхожу к испанцам — они оказываются мексиканскими адвокатами, одетыми в футболки «красной фурии». Я уже пару десятков людей из этой страны тут видел, и все они прилетели специально на турнир! Их интерес к чемпионату Европы совершенно поразителен.
Они поражают меня рассказом, как на своем домашнем ЧМ-86 были потрясены игрой сборной СССР, когда она разнесла 6:0 Венгрию, а потом шокированы ее 3:4 от Бельгии в 1/8 финала. И словами, что такой зрелищности они с тех пор никогда не видели. Это же было 38 лет назад!
Вот отец и сын, болельщики «Дерби Каунти». Отец родился в 1970-м, то есть уже после того, как Джефф Херст сделал хет-трик в финале домашнего ЧМ-66 с немцами, и Тофик Бахрамов засчитал отскочивший неизвестно куда от перекладины мяч как гол. Они ездят по турнирам, и их кумиры никак не могут выиграть.
— Да, мы понимаем, что Испания — лучшая команда Евро, что она играет интереснее. И принимаем, что весь континент сейчас поэтому болеет за них. Но нам так хочется хоть раз увидеть, как наши поднимают кубок...
Пью пиво, слушаю это — и, хоть и болею за «красную фурию», проникаюсь и к англичанам, и к их эмоциям. Может, пусть? Нет, уж больно хороши тут испанцы.
Вот меня знакомят со стариной Робом («Идет легенда!»), низеньким английским болельщиком изрядно за 60 с украшением в национальных цветах на голове, который наговаривает мне на видео, как отец взял его, восьмилетнего, на финал ЧМ-66. А его внук живет с родителями в... Москве. И сам Роб по-русски в конце разговора произносит: «Спасибо!»
Кого только не встретишь. И каких слов не узнаешь — англичане, подходя к туалету, говорят: «Надо зайти в писсерию!» Это у них производная от пиццерии...
Но остается менее получаса до матча, и пора на решающий прорыв в ложу прессы. По идее, повторяю, проблем уже не должно быть.
Но только по идее. Потому что, подойдя к первому входу в ложу прессы, слышу: «А где ваш стикер на финал?»
Ох ты черт. Весь турнир никаких стикеров не было, но на решающий матч УЕФА решила подстраховаться. На втором входе — то же самое. Если бы я пошел пораньше, где-то за час до игры, когда журналисты подходили к каждому входу маленькой толпой, шансы были бы. Теперь, когда по одному-два человека, — нет.
Вот это уже совсем обидно. На заключительном этапе...
Иду ко входу в обычный сектор, где народу больше, и как-то проскальзываю внутрь, пока проверяют билеты у других. Я в чаше!
Теперь еще надо найти место — на финале-то, понятное дело, должен быть аншлаг. Смотрю — ряд с несколькими свободными креслами. Сажусь. Рядом — общительный рыжий англичанин, который успевает чуть-чуть скривить нос при упоминании Саутгейта, но отметить: если выиграет — при всем своем футболе станет героем. И поди поспорь.
У меня еще одна проблема — за все эти часы при обилии съемок остался один процент на айфоне. Пауэрбанка с собой нет. В ложе прессы, на которую я рассчитывал, всегда можно зарядиться, но не на обычной трибуне. Что делать?
Спасает рыжий англичанин — дает свой пауэрбанк. После этого я уже чувствую себя морально готовым болеть за Англию и с трудом осаживаю себя: погоди, ты должен болеть за футбол, а футбол на Евро-24 — это Испания! При этом всем англичанам, которых встречал в пивном саду у стадиона, в конце общения желал удачи. А как иначе? Проиграть им, что ли, желать?
За десять минут успеваю набрать 20 процентов. И тут, буквально перед самыми гимнами, на эти места приходят, и меня сгоняют. Ладно, хоть на пятую часть подзарядился, на игру должно хватить.
Поднимаюсь рядов на семь и нахожу свободное место, откуда меня уже никто не сгонит. Оно достаточно удобно. Да, верхний ярус, да, над угловым флажком. Но обзор поля достаточно неплохой, встают и прыгают единицы. Некоторые англичане даже ругаются друг с другом — вот двое постарше, спокойно сидящие на своих местах, делают замечание одному помоложе, с пивом, а тот как начинает на них матом: «Закрой свой сраный рот!» Представляю, что бы в такой ситуации началось у нас. Но людям явно не хотелось, чтобы полиция уводила их с финала, и конфликт как-то замялся.
Рядом со мной обнаружились два парня из... Саудовской Аравии. Никогда бы не подумал — оба в шортах и футболках, улыбчивые и общительные, с отличным английским. Рассказали, что были в Москве на матче открытия ЧМ-2018, но счет той игры между нашей и их сборной предпочтут не вспоминать. И что сейчас прилетели специально на финал. И что шенгенскую визу получали во французском посольстве, где им спокойно шлепнули на три года, тогда как в свое время немцы — на месяц...
А потом мы вместе не могли поверить своим глазам, когда испанцы под занавес основного времени раскатали потрясающую комбинацию, которая завершилась голом Ойярсабаля. И это была сколь красивая, столь и заслуженная развязка Евро-2024.
Я же был счастлив еще и потому, что видел ее с трибуны. Хотя мог сказать себе днем: да ладно, зачем тратить время на то, что невозможно в принципе. В фан-зоне тоже хорошо, атмосферно, болельщики, Бранденбургские ворота...
Но я решил пройти весь этот путь до конца — и если уж развернут, то по крайней мере смогу себе сказать, что попытался и сделал все возможное.
И теперь я был счастлив, поскольку сказал всей этой историей самому себе, а теперь и вам: никогда не сдавайтесь и идите за мечтой до конца!
