«У Умярова сработало, «Спартак» победил. Но для меня цель не оправдывает средства». Интервью Сергея Паршивлюка
19 октября 2010 года. Лига чемпионов, «Лужники», «Спартак» — «Челси», 75 тысяч зрителей. 21-летний защитник красно-белых Сергей Паршивлюк впервые выходит с первых минут с капитанской повязкой, и судья подбрасывает монетку для них с капитаном синих Джоном Терри. На тренерской скамейке гостей — Карло Анчелотти, в воротах — Петр Чех в фирменном шлеме.
29 мая 2022 года. Финал Кубка России, «Лужники», «Спартак» — «Динамо», 69 тысяч зрителей. 32-летний защитник бело-голубых Паршивлюк выходит с капитанской повязкой на первый в своей жизни кубковый финал — против клуба, в котором был воспитан, провел девять сезонов и 148 матчей и болельщики которого его до сих пор любят.
Хоть кино по такому сюжету снимай. Тем более что ровно посередине между двумя этими матчами самый молодой капитан в истории «Спартака», переживший множество травм, вынужден был не по своей воле уйти из родной команды, и произошло прямо перед ее единственным за это время чемпионским сезоном, за которым он наблюдал из «Анжи». А придя в «Динамо» после двух лет в «Ростове», подвергся испытанию со стороны болельщиков бело-голубых, предложивших ему поцеловать эмблему извечного спартаковского соперника.
Если бы тогда Паршивлюк не нашел наилучшего выхода из непростого положения, едва ли он три года спустя вывел «Динамо» с капитанской повязкой на кубковый финал против «Спартака», где его встречали аплодисментами болельщики и одних, и других. Эмблему Сергей не поцеловал — но произнес настолько искреннюю речь о том, что завоевывать доверие динамовских поклонников надо не жестами, а игрой, что ему поверили. А по тому, как он уже четвертый год доказывает те слова делом, — поверили еще больше.
Поговорить с Паршивлюком, читая его умные и честные интервью, мне очень хотелось уже много лет. И это произошло на сборе «Динамо» в Турции. Признаюсь честно — такой богатый словарный запас у действующего футболиста (слова «сюрреалистично», «шлейф» например, для него — норма) припоминаю только у Максима Калиниченко. А ведь родным русским языком Сергей не ограничивается, учит и английский, и испанский...
Для меня финал Кубка был даже масштабнее, чем игра против «Челси» или «Барселоны» в Москве
— Если бы в 2010 году, когда вы вышли с капитанской повязкой на матч «Спартака» с «Челси», кто-то сказал, что в 32 года вы с такой же повязкой, только в составе «Динамо», выйдете на кубковый финал со «Спартаком», — как бы отреагировали? — спрашиваю Паршивлюка.
— Назвал бы этого человека безумцем. В то время это было очень сложно представить. Но футбол — интересная штука... Конечно, перед финалом было немного сюрреалистично — и место для меня знаковое, «Лужники», хоть после реконструкции я на новой арене еще не играл, и соперник. За неделю я знал, что точно буду играть, потому что после разгрома от «Сочи» Сандро (Шварц. — Прим. И.Р.) сказал: сыграем в пять защитников, и я буду одним из центральных. Добавил, чтобы я готовился, смотрел нарезки, которые мне пришлют. Поэтому неделю готовил себя морально. Минут за тридцать до первого свистка уже был готов начинать.
Конечно, очень жаль, что проиграли. Но весь антураж этого финала, новые «Лужники», сам матч по накалу, эмоциям — одна из лучших игр в карьере. Для меня это было даже масштабнее, чем игра против «Челси» или «Барселоны» в Москве. Там все болели за одну команду, а на финале Кубка стадион тоже был заполнен, но болельщиками команд-соперниц. После игры, понятно, было разочарование, но впечатление от матча и атмосферы на нем всё равно оставило позитивный шлейф.
— Спартаковские болельщики вам даже баннер позитивный посвящали...
— Это на другом дерби. А на финале Кубка мы уже выбегали под их свист. Но это тоже зарядило!
— Вы специально не просили Шварца, чтобы он вас на финал поставил?
— Ни в коем случае. Это не в моих принципах — спрашивать у тренера, почему я играю или нет. Всю свою карьеру соблюдал субординацию и принял бы любое его решение.
— Первая мысль, когда Даниил Фомин, который до этого никогда не промахивался с пенальти, пробил выше ворот?
— «Всё, это конец». После игры мы подошли его успокоить, конечно. Пытались настроить так, что это футбол, в котором и самые великие промахивались. И дай Бог, чтобы у него таких моментов в карьере было побольше — не в смысле промахов, конечно, а то, что, во-первых, ты доходишь до решающего матча, а во-вторых, в главный момент подходишь и берешь на себя ответственность. Это дорогого стоит. Никаких косых взглядов в его сторону не было. Все его поддержали. Он столько сделал для команды до этого! Очень скромный парень, воспитанный, немножко в себе...
— Нашумела история, как Наиль Умяров перед ударом отвлекал Фомина, а потом написал об этом в Telegram-канале. Игорь Лещук ему в связи с этим в отпуске руку не пожал. А вы бы пожали?
— У нас же была игра в первом круге этого сезона, и перед игрой пожал, как и другие. Но в целом к этой истории отношусь негативно. Понятно, что это часть футбола, когда ради победы ты готов на всё. Однако я придерживаюсь фейр-плей. Для кого-то цель, может, и оправдывает средства, для меня — нет. Но раз у Умярова это сработало и его команда победила, значит, он в своих глазах сделал все правильно. Каждому свое.
Со Шварцем и ушедшими из «Динамо» ребятами мы на связи
— Больно было, что Шварц на такой ноте уходит?
— Хотелось красиво завершить то, что мы вместе строили. Прощальный концерт устроить. Но, к сожалению, не получилось. Что чемпионат неудачно завершили — думали, что будем бороться с «Зенитом» за первое место, а в итоге и второе упустили, — что финал Кубка проиграли. Но и теплые воспоминания остались, и отношения сохранились. Сандро со многими на связи. Помним и ценим всё, что вместе делали. Жаль, его «Герта» сейчас не там, где ее хотелось бы видеть. Но будем надеяться, что это временные неудачи.
— Как повлиял уход некоторых футболистов и тренера Андрея Воронина на неудачную концовку прошлого сезона? Потери ведь были не так велики, как у многих других клубов.
— С одной стороны, кроме Вани Ордеца и Воронина, весной все остались, но и это повлияло. И Ваня был нашим хребтом обороны, и Воронин создавал атмосферу в коллективе. Вообще, у меня такого, как в 2020-м и в 2021-м, не было за всю карьеру. Завтракали, обедали и ужинали вместе, встречались за пределами стадиона, на выезды ездили с улыбками. Так дружно всё было!
Но ситуация не могла не сказаться на «химии», которая у нас была до Нового года. И те ребята, которые остались, играли с другим настроением. Это коснулось и Сандро, как бы он ни пытался абстрагироваться от давления. Надо было чувствовать это изнутри, словами передать невозможно.
— То, что Шварц сразу не уехал, потребовало от него большого мужества?
— Да. Ему было очень сложно. Он говорил, что, как бы ему ни было тяжело, он доведет начатое до конца. А дальше обстоятельства сложились так, что у него не было другого выбора. Наверное, как любой немецкий тренер, он хотел развивать карьеру, попробовать себя в бундеслиге. Но поступил он по-мужски, остался честен и перед собой, и перед ребятами. И игроки все уехали из «Динамо» достойно. Ни с одним из них не было никаких разногласий.
— А как же Варела?
— Тоже. У нас был командный ужин, и он туда приехал со всеми попрощаться.
— Это было уже после той игры, на которую уругваец не вышел?
— Да. Мы даже не ожидали, что он приедет. Но два года вместе играли, и он не мог просто так уехать. Обнялись, пожелали друг другу удачи. Списываемся в социальных сетях. А с остальными, кто уехал, и созваниваемся.
— Он сказал, почему в том матче отказался выходить на поле?
— Сказал, но это останется между нами.
— С какими ощущениями вы смотрели на Варелу, Шиманьски, Нгамалё во время ЧМ-2022? Переживали ли за них персонально и много ли вообще матчей видели?
— Пока не уехал в отпуск, смотрел вообще все матчи. И самые главные тоже посмотрел. С ребятами общались, они мне даже билеты сделали на игры Польша — Аргентина и Камерун — Бразилия. Но, к сожалению, не получилось полететь, потому что мне почему-то не одобрили карту Hayya — катарский Fan ID. Должны были полететь с сыном, которому семь лет, занимается футболом, хотя смотреть его не любит. Ему одобрение пришло, но через два дня после игры, мне же не пришло вообще. А я был в Дубае, всего час лету. А за то, что Себа и Муми сделали мне билеты, огромное им спасибо!
— А на ЧМ-2018 ходили?
— Я тогда играл в «Ростове» и ходил там на матч Бразилия — Швейцария. А папе сделал билеты на финал.
— По нынешнему чемпионату мира кого-то из игроков своего амплуа можете выделить?
— Очень понравился Хакими. Марокканец ехал туда уже сложившейся звездой, и от него ждали хорошей игры. Не могу сказать, что выстрелил кто-то из тех, про кого ничего не было известно.
Для молодых Шварц был футбольным отцом. Но сейчас к Йокановичу уже адаптировались
— Со стороны сложилось впечатление, что после Шварца отношения со Славишей Йокановичем у команды не сразу установились, к нему пришлось достаточно долго привыкать.
— Да. Наложилось на то, что команда у нас молодая, и для многих молодых футболистов Сандро был первым серьезным тренером, футбольным отцом, который привел их в большую игру и поверил в них. Для них его манера работы стала шаблоном — как должно быть. Но со временем они адаптировались к тому, что тренеры и подходы бывают разные. Другое — не значит плохое. Сейчас мы понимаем, чего от нас хотят. И к концу первой части чемпионата результаты улучшились.
— Был какой-то переломный момент?
— Мне кажется, домашняя игра с «Оренбургом». До него была неудачная серия, этот матч тоже складывался плохо, но мы сумели его переломить — помогли замены, вышли ребята, которые до того играли мало, и дали толчок. С той игры пошел рост. И на тех же теориях мы уже понимали, что от нас хочет видеть Славиша. С Сандро мы тоже это проходили.
И обсуждали с ним это, когда он перешел в «Герту». У нас все сразу сработало, потому что футболисты прониклись идеями Шварца. А в «Герте», видимо, не сработало. И то же самое у Йокановича в «Динамо». Но, как только пошел результат, все ребята начали и его идеи лучше понимать. Одно с другим взаимосвязано.
— Вы опытный игрок, который не боится разговаривать с тренерами. Можете, тем более владея английским, поговорить с Йокановичем на абстрактные темы — допустим, о Синише Михайловиче, с которым они играли?
— Конечно, можем. Тем более что у меня нет взгляда на тренера снизу вверх. Со многими работал, могу спокойно пообщаться. Но стараюсь самостоятельно инициативу не проявлять, если тренер не проявляет такого желания. Сокращать дистанцию по своей инициативе тоже неправильно.
— Правда ли, что он не так склонен к разжевыванию игрокам деталей, как это было при Шварце?
— Да, у Сандро был более детальный разбор. Больше теории, индивидуальных бесед. У Славиши — другой подход. Он не говорит, что вот это — неправильно. Он показывает, как надо, и дает тебе на поле все это реализовать. Не получается — даст тебе еще один шанс. Второй раз мимо — посидишь рядом с ним на скамейке и посмотришь футбол. Будешь сам думать, как надо сделать в следующий раз, чтобы получилось. Сейчас все в руках ребят — понимать и исполнять то, что хочет тренер.
— Шварц воспринимал вас как проводника его идей. Вы рассказывали, что, когда однажды повели себя не так и вступили в спор, он вас в душевую пригласил, как Черчесов Денисова, и здорово на вас покричал. С Йокановичем такого не было?
— Мне хватило одного раза, стараюсь на те же грабли не наступать. Да и не было моментов, где я мог бы вспылить.
— Доверие к вам с его стороны такое же, как со стороны Шварца?
— Нет, с Сандро мы больше лично общались. И он мне доносил больше информации. Йоканович же сам делает выбор, нравится он тебе или нет. Он главный тренер, и принимает то решение, которое считает нужным.
— Насколько обидно быть одним из ключевых людей в раздевалке «Динамо», но не так часто, как хотелось бы, находиться на поле?
— Обидно, конечно. Спортивная гордость есть, и она не дает тебе расслабиться. Приходится каждый день на тренировках доказывать, делать все возможное. Но это выбор тренера, и, как я уже говорил, не в моих принципах подходить к нему и спрашивать, почему я не играю. Главное — быть честным перед собой. Вижу, как ко мне относятся ребята в команде. Мне это тоже важно.
— Матиаса Норманна вы, как человек, поигравший с ним в «Ростове», вводите в динамовский коллектив?
— На самом деле я не так много с ним поиграл. Он пришел зимой, был турнир в Катаре, а потом я повредил ключицу и в том сезоне больше не играл. Конечно, знакомы были, и я его тепло здесь встретил. Но на поле времени в «Ростове» провели мало.
— Удивились, что сейчас все футболисты из Евросоюза уезжают из России, а он вернулся? Понимаете ли его мотивацию — тем более что ему пришлось пожертвовать местом в сборной Норвегии?
— Я в подробности не вдавался, у каждого своя ситуация. После неудачного периода в Англии он понимал, что хочет стабильно играть в футбол. Российский чемпионат он знал. Насчет сборной — мне кажется, Матиас не до конца осознавал, что такое может случиться. Потому что, например, на Ловрене в сборной Хорватии игра в России никак не отразилась.
— Но главный тренер норвежцев Столе Сольбаккен еще до подписания Норманном контракта с «Динамо» предупредил о последствиях — как и президент федерации.
— Значит, человек сделал выбор. Могу его только уважать.
— Почему у него до такой степени не пошло в начале пребывания в «Динамо»? Роковой «обрез» с «Зенитом», слабая игра, потом травмы...
— Видимо, потому что пропустил предсезонку. Пришел — сразу нужно было играть. Организм не готов — отсюда постоянные мелкие повреждения. Это все покатилось, как снежный ком. У меня тоже такое было, хоть и не в таком объеме. Когда не готовился к сезону, целиком на него тебя не хватает.
На игру с «Торпедо» Тюкавин вышел без желания. Я ему это высказал, потом отвез в ресторан, хоть он и не хотел. Нормально поговорили
— Известна история, как после одного из победных матчей вы жестко «напихали» Константину Тюкавину. Говорят, он обиделся?
— Нет, они на меня не обижаются, ха-ха. У нас правильно выстроенные отношения. Я просто знаю возможности Кости. А на ту игру с «Торпедо» он, к сожалению, вышел без желания. Можно простить всё — нереализованные моменты, технический брак, но когда 20-летний пацан выходит за московское «Динамо» с таким отношением, для меня это неприемлемо. Я ему это высказал. Потом отвез его в ресторан, хоть он ехать и не хотел, накормил, и мы нормально поговорили. Делаю это не потому, что хочу показать себя дядькой в коллективе, а чтобы лучше было в первую очередь для них.
— Так же можете и Захаряну «напихать»?
— Конечно! Так было и в Воронеже, где его удалили, и в Самаре до того. Арсен — очень эмоциональный игрок, и когда его мнение расходится с мнением судей, это может привести к проблеме. На этой почве я ему и «вставил». Это не конфликт, просто надеюсь, что это поможет ему в будущем. В России могут простить, потому что это Захарян. Если он уедет в Европу, на фамилию никто смотреть не будет. Дадут две желтые — и пойдет отдыхать, а потом игр пять будет смотреть со скамейки. А на его месте будет играть другой «Захарян».
— Он вас слушает, не огрызается?
— Нет, все нормально.
— Вы рассказывали, что еще на первой тренировке с Захаряном поняли, что более талантливого игрока в жизни не видели. В этом сезоне он не так хорош. Как думаете, история с переходом в «Челси» повлияла? Или он повзрослел и не только о футболе начал думать?
— Пацану 19 лет всего! Если тобой интересуются команды уровня «Челси», это не может не отвлекать любого футболиста. Невозможно от этого абстрагироваться и играть в тот же футбол, в который играл. Но ведь и вся команда не так хорошо начала сезон, а 19-летний парень не может тащить на себе каждую игру. Может, он себя накручивает — или его окружение. Плюс все эти разговоры — «Челси» — не «Челси», заплатят — не заплатят. На его незаматеревшем характере это не могло не сказаться. Ему сейчас нужно отбросить все эти мысли, провести оставшуюся часть сезона на том уровне, на котором он может, — и дальше уже решать свои вопросы со своим клубом и с теми командами, которые им интересуются. Конечно, Арсен заслуживает сделать следующий шаг в карьере.
— Йоканович после матча с боснийским «Борацем» сказал, что Захаряну надо расслабиться, ему не хватает раскованности.
— Да, все это тебя закрепощает. Ты понимаешь, что за каждым твоим шагом, за каждой игрой смотрят. А когда он был 18-летним пацаном, попавшим в основу, то ни о чем лишнем не думал. Он просто наслаждался футболом.
— Еще важно, чтобы московская сладкая жизнь его не захлестнула и он не превратился в Кокорина.
— Это, опять же, связано с ближайшим окружением. Мы можем только подсказывать, пытаться направить его. А дальше всё зависит от него. Как он хочет построить свою карьеру, какой пример для себя он держит в голове.
— У вас самого когда-нибудь была возможность уехать играть за границу?
— Не знаю, насколько это правда, но в 2009-м я жил в номере со Стипе Плетикосой, и он после одного из выездов в сборную спрашивал у меня, подходил ли кто-то ко мне. Добавил, что, по его информации, меня хочет «Фиорентина». Но никакого продолжения не было.
— В «Спартаке», когда вы начинали, кто был самый жесткий из ветеранов? От кого вам доставалось?
— Ни от кого, потому что мы были другие. Я вообще старался на глаза никому не попадаться. Появлялся только на тренировках. Мне кажется, что только через год, когда я уже был в основе, спустился в массажную в Тарасовке — и то просто чтобы у кого-то что-то попросить. Это сейчас не пробьешься на массаж, потому что все занято 20-летними и 18-летними, ха-ха. А тогда нам не нужен был никто, мы понимали свое место. Понимали, что нам нужно заслужить право находиться со старшими рядом.
— А кого вы боялись больше всех?
— Войцеха Ковалевски. Но это у него был больше такой образ — а в жизни он оказался приятным человеком. Один раз довозил нас, молодых, из Тарасовки до метро, и мы на все темы поговорили. Очень хороший мужичок!
