Тимофей Калачев: «Слуцкий прозвал меня Вонючка»
Белоруссия
— Вы сейчас в Ростове?
— Да. Здесь мой дом, даже маму сюда два года назад перевез. В Белоруссии уже давно не появлялся.
— Ну и как обстановка в Ростове?
— Да как везде. Людей на улице практически нет. Мы тоже никуда не выходим. Только за продуктами в ближайший магазин. Правда, живем за городом, поэтому можем с сыном мячик на участке погонять, потренироваться. Плюс что-то по хозяйству делаем. Вчера газон после зимы приводили в порядок, сегодня ветки подрезали.
— Среди ваших знакомых все здоровы?
— Слава Богу!
— Футбол смотрите?
— Вы о белорусском чемпионате? За последние лет пять ни одной игры не видел. Но когда матчи стали показывать по российскому телевидению, что-то зацепить удалось.
— Сил хватает высидеть 90 минут у экрана? Многие не выдерживают.
— Ну... Для кого-то чемпионат Белоруссии — отдушина, хоть какой-то футбол в прямом эфире. А кто-то говорит, что смотреть это невыносимо. Конечно, уровень несопоставим с РПЛ, да и пустые трибуны драйва не добавляют.
— Сидите и думаете: «В такой лиге и я в 39 не затерялся бы»?
— Нет-нет, что вы! Вообще подобных мыслей не возникает. Во-первых, карьеру лучше заканчивать на высокой ноте. Во-вторых, играть в Белоруссии, пожалуй, даже сложнее, чем в РПЛ.
— Шутите?
— Я серьезно! Чем ниже уровень чемпионата, тем больше борьбы, беготни. Сама игра плотнее. На одном опыте выехать не получится. Сейчас такая тенденция, что все тренеры обращают внимание на объем скоростной работы. Стоя, без движения в футбол уже не поиграешь. Разве что во дворе.
— Кто из белорусской лиги мог бы усилить «Ростов»?
— В ведущих клубах есть интересные ребята, но вот назвать конкретные фамилии... Кроме Милевского почему-то никто в голову не приходит. Артем в порядке, выделяется уровнем мастерства. Другое дело, ему уже 35.
— Вы понимаете, почему в Белоруссии продолжают играть в футбол?
— Загадка! Вся Европа на карантине, никто не хочет рисковать, а тут...Что ж, раз руководители приняли такое решение, им и нести ответственность.
— С Лукашенко когда-нибудь общались?
— Не довелось.
Академия
— Нет опасений, что многие российские клубы повторят судьбу «Луча», который со следующего сезона потеряет профессиональный статус?
— Коронавирус нанес такой удар по экономике, что просядет все. Футбол — не исключение. Когда читаешь, что из-за пандемии Федун за сутки потерял 500 миллионов долларов, начинаешь осознавать, какие проблемы ждут клубы, которые содержатся из бюджетных средств.
— За «Ростов» тревожно?
— Пока все стабильно, долгов перед игроками и тренерами нет. Но что будет дальше, одному Богу известно.
— Вы работаете в академии «Ростова». Давно там приостановили тренировки?
— Недели три назад. Наша команда была на турнире в Краснодаре. Успели провести один матч, а на следующий день организаторы объявили, что из-за коронавируса игр больше не будет. Все разъехались по домам.
— Ваша должность — старший тренер?
— Да, потому что у меня есть лицензия А. В академии с Олегом Сальниковым отвечаем за команду U16. У нас с каждым возрастом работают два тренера. Разделения на главного и ассистента нет. Но Сальников гораздо опытнее, уже лет десять тренирует. А я пока учусь.
— С футболом вы попрощались в мае 2019-го. В академии трудитесь с января. Чем занимались полгода?
— Отдыхал. С головой погрузился в семейные хлопоты — у нас в июне родился третий ребенок. Я и не ставил цели как можно быстрее куда-то устроиться. Если б не настойчивость Романа Адамова, директора академии, наверное, до сих пор был бы без работы.
— В чем проявлялась настойчивость?
— Адамов говорил: «Хватит дома сидеть! Давай, начинай тренировать, входи потихоньку в курс дела...» Вот я и решил попробовать. Самому интересно понять, есть ли у меня тренерская жилка.
Хлоя
— Карьеру закончили вовремя?
— Ой, мне кажется, даже раньше нужно было это сделать.
— Почему?
— Здоровье дороже! Если лет до 35 любые нагрузки переносил спокойно, то потом было уже тяжеловато. В таком возрасте в профессиональном спорте год за два идет, все болячки сразу вылезают, сложнее восстанавливаться. Честно, могу только поблагодарить руководителей «Ростова» за то, что не продлили со мной контракт и подтолкнули к решению закончить с футболом в 38.
— А если бы предложили продлить?
— Думаю, я согласился бы. Казалось, есть еще и силы, и желание, и мотивация. Но теперь понимаю — поддавшись искушению продолжить карьеру, нанес бы колоссальный вред организму. Так что ни о чем не жалею.
— Проводили вас красиво.
— Спасибо руководству и болельщикам. Все прошло очень тепло, я чуть не прослезился.
— Что за часы вам тогда вручили?
— Audemars Piguet. С гравировкой.
— Такие стоят в районе 20 тысяч долларов.
— Да, часы крутые. За это отдельная благодарность Арташесу Арутюнянцу, президенту клуба.
— Носите?
— Не всегда. К примеру, на тренировке нужно что-то попроще, с секундомером.
— Не считая прощального матча, были за последнее время моменты, когда наворачивались слезы?
— Только от счастья — когда в третий раз стал отцом. Я ведь присутствовал на родах. Невероятные ощущения!
— Первый опыт?
— Да. Когда жена рожала старшую дочь, а потом сына, меня даже в России не было. Сидел за границей на сборах. Сейчас, хоть и находился в Ростове, ехать в роддом не планировал. Но супруга настояла: «В такую минуту ты должен быть рядом. Поймешь, насколько женщине тяжело».
— Пуповину перерезали?
— До этого не дошло. Зато врачи позволили на видео чуть-чуть поснимать.
— Вашего сына зовут Тимофей, старшую дочь — Яна. Почему младшая — Хлоя?
— Так жена захотела. Не знаю, что на нее повлияло. Может, иностранных сериалов насмотрелась? Я-то склонялся к более традиционному варианту. Но она сказала: «Я рожала, все эти трудности испытала, мне и решать, как назвать дочь». Ладно, думаю, пусть будет Хлоя. Имя красивое, редкое, а теперь для меня уже и родное.
Дрель
— Как-то вы обмолвились в интервью: «У меня с 2010 года в голеностопе титановая пластина. Ее еще предстоит достать». Когда?
— Жду подходящий момент, все-таки потребуется какое-то время на восстановление.
— Вставляли пластину в Германии. Надо туда лететь?
— Зачем? Уверен, ростовские хирурги справятся.
— В аэропорту пластина звенит?
— Нет.
— А играть мешала?
— Конечно! Постоянный дискомфорт — до последнего дня! Пластину и сейчас чувствую, могу провести рукой, пересчитать количество шурупов, которые вкручены.
— Сколько же их?
— Шесть.
— Это левая нога, нерабочая?
— Да. Прежде мне было без разницы, под какой ногой мяч. И левой, и правой спокойно раздавал передачи, бил по воротам. После операции голеностоп потерял подвижность процентов на тридцать.
— Сломали вас в матче с «Аланией». Кто?
— Габулов-младший. Я его не виню, игровой момент. Оба тянулись за мячом, он подкатился — и ногу вывернуло на 90 градусов. Как я потом шутил — сразу смотрела в сторону Германии. Там и оперировали. Но сначала привезли в ростовскую больницу. Доктор, здоровый мужик, подбодрил: «Ничего страшного, сейчас поправим». Одно движение — и нога встала на место.
— Боль адская?
— Не то слово. Затем врач принес дрель, спицу как от велосипеда и предупредил, что на ночь положит на вытяжку. Пока я осмысливал услышанное, он за несколько секунд пятку насквозь просверлил.
— Наживую?!
— Вколол обезболивающее, но это не особо помогло. Да и вообще, жуткие ощущения, когда на твоих глазах дрелью сверлят пятку и оттуда с хлопком выскакивает спица, к которой привязывают гирьку.
— Когда улетели в Германию?
— Утром. После реабилитации немцы отпустили домой, сказали, через полтора месяца могу приступать к тренировкам. Начинаю пробежки — нога болит. Чем дальше, тем сильнее. Неделю терплю, вторую. Думаю: «Да что ж такое?!» Делаем снимок, отсылаем немцам. Те в шоке: «Стоп! Месяц никаких нагрузок! Малая берцовая кость не срослась!»
— Раньше-то куда смотрели?
— По всем срокам она должна была уже срастись, но что-то пошло не так. Наверное, индивидуальная особенность организма.
— Тренировки прервали?
— Нет. Я был на подходе к общей группе, «физику» подтянул — в такой момент не хотелось брать паузу.
— А боль?
— Просто не обращал внимания. К тому же малая берцовая — кость не несущая, сильно ни на что не влияет. Да, болит, но можно перетерпеть. Врачи «Ростова» ситуацию контролировали, прописали витамины, кальций. В итоге ровно через три месяца после операции вышел против «Анжи» и забил победный гол.
Бердыев
— К разговору об «Анжи». Александр Шикунов рассказывал мне: «Как-то Калачева позвали в Махачкалу. Это были не золотые времена, он бы их застал на излете. Но условия все равно шикарные — миллион долларов в год. У нас Тимофей получал намного меньше...»
— «Анжи» я сразу отказал. Чувствовал — там все идет к развалу. Но самое главное — никуда из «Ростова» не рвался, прикипел уже и к городу, и команде. Жизнь показала, что сделал правильный выбор. Вскоре мы выиграли Кубок, серебряные медали, пошумели в Лиге чемпионов.
— Несмотря на огромные проблемы с деньгами.
— Да, задержки по зарплате тогда были нормой. Три месяца, четыре, пять...
— Рекорд?
— Шесть месяцев! Но рано или поздно все выплачивали.
— Вас и московские клубы приглашали. Почему не сложилось?
— Разные ходили слухи, но с конкретным предложением ко мне никто не обращался. Вот в конце 2007-го, когда «Ростов» вылетел из премьер-лиги, было три варианта — «Крылья», «Рубин» и «Москва». Я уехал в Самару.
— Зря. С «Рубином» в 2008-м стали бы чемпионом.
— Ну, если так рассуждать — конечно, карьера могла бы сложиться еще лучше... Когда уже в «Ростове» годы спустя поработал Бердыевым, пожалел, что не попал к нему раньше. Он умеет мотивировать, многому научил.
— Например?
— После победных матчей футболистам свойственна эйфория. Могут три-четыре дня ходить расслабленные. Бердыев такие вещи жестко пресекал. На каждой тренировке требовал от игроков запредельной концентрации, дисциплины и самоотдачи. Никакой вальяжности! Отработка игровых перестроений, удары по воротам, да любые упражнения — все на максимуме. Я убедился — это действительно важно. Держит в тонусе.
— Так почему в 2007-м предпочли «Крылья»? Из-за денег?
— Нет. Условия в Самаре и Казани были сопоставимы. Но я понимал, что в «Рубине» будет трудно пробиться в основу, конкуренция бешеная. А Слуцкий, главный тренер «Крыльев», был очень настойчив. Говорил, что в Самаре создается новый футбольный проект, команда будет бороться за место в еврокубках, на меня всерьез рассчитывают. Так и получилось. Жаль, затухло все довольно быстро. Впрочем, это уже вопрос не к Слуцкому, а к руководству клуба.
Савин
— Как реагировали, когда слышали от Леонида Викторовича в свой адрес: «Вонючка»?
— Не обижался. Но и не скажу, что был в восторге. Просто на поле у меня рот не закрывался. Все время что-то под нос себе бухтел, подсказывал ребятам, мог напихать. Да я и в жизни такой, люблю поворчать.
— Вашей родне не позавидуешь.
— Знаю про этот недостаток, пытаюсь бороться — но пока он выигрывает. Жена ругается. Как раз после Нового года сказала: «Иди уже куда-нибудь работать, хватит дома сидеть. Надоел! Здесь не то, там не так...»
— Слуцкий вам в лицо говорил: «Вонючка»?
— Бывало. Леонид Викторович каждого футболиста своей команды старается уколоть, зацепить, дополнительно мотивировать. «Фишка» такая. Наверное, кому-то в радость. У меня другой характер. Все эти шутки-прибаутки не воспринимал.
— Огрызались?
— Ни в коем случае. Понимал, что надо соблюдать субординацию. Но иногда очень хотелось ответить.
— В «Крыльях» вы и с Савиным пересеклись.
— Женька — молодец, нашел себя после футбола. Парень с юмором, язык подвешен. «КраСаву» смотрю с удовольствием. Правда, в некоторых выпусках перебарщивает с рекламными блоками, приходится перематывать.
— Общаетесь?
— Года три назад он прилетал в Ростов. «КраСавы» еще не было, записывал программу для ТВ. Устроил баттл.
— Это какой же?
— Подъехали к Дону, спустились на пирс. Оттуда нужно было послать мяч точно в руки Песьякову, который стоял в лодке. Метрах в сорока. Говорю: «Жень, нереально. Ветер жуткий, до вечера будем снимать». Плюс я в обычных кроссовках — не знал же, что Савин придумает.
— Как быть?
— Пришлось разуться. Ладно, беру мяч, короткий разбег и... Прямо Сереге в руки. Идеально! Как голевая Саше Бухарову с нашего песочного поля в игре против «Манчестера». Если помните.
— Помню-помню.
— Савин ликует: «Вау! С первого дубля!» Тут за спиной голос оператора: «Я не снял. Вы спинами закрыли камеру». Е-мое! Следующие попытки оказались не такими удачными, мячи улетали в воду. Но в конце концов пробили как надо. И я, и Женька.
Дзюба
— После подвигов «Ростова» в Европе спросил Сергея Балахнина: «Вам не кажется, что в 35 Калачев смотрится интереснее, чем в 25?» В ответ услышал: «Нет, он всегда был хорош. Но «Ростов» не блистал, вот Калачева и не замечали».
— С одной стороны, трудно не согласиться. А с другой — лучший отрезок в карьере я провел именно при Бердыеве. Благодаря ему прибавил во всем, включая личную статистику. Стал отдавать больше голевых передач. На тренировках ежедневно отрабатывали «стандарты», миллион разных комбинаций. От меня требовалось не просто навесить в штрафную, а в конкретные точки, причем так, чтобы мяч летел по удобной для партнера траектории. Ну а там парни разбирались. Дзюба, Азмун и Бухаров — топ-форварды.
— С кем из этой троицы проще взаимодействовать?
— Артем, Сердар и Саша — классные футболисты, играть с ними легко и приятно. На поле мы прекрасно понимали друг друга. Когда получал мяч на фланге, они уже знали, куда пойдет подача. Я находил ребят в штрафной, остальное для них — дело техники.
— Азмун — что за человек?
— Хороший парень. Добрый, порядочный. Футбольный потенциал сумасшедший. Великолепная скорость, невероятный прыжок. Единственная проблема — реализация. Если из пяти моментов начнет выжимать не один-два гола, а три-четыре, вообще цены не будет.
— Дзюба каким помнится?
— Всегда с улыбкой, язык без костей. И в игре, и на тренировках, забивая гол, кричал по-испански: «Vamos!» Меня это забавляло. А вот защитников, которые были рядом с Дзюбой, раздражало страшно.
— Вы любите побухтеть. Артем на поле тоже не отмалчивается. Хоть раз полыхнуло?
— Конфликтов не было. Ко мне быстро привыкаешь. Да и к Дзюбе я не лез. Куда мне? Мы в разной весовой категории.
— Ни в одной команде на тренировках до мордобоя не доходило?
— По молодухе всякое случалось. Закипишь на эмоциях, слово за слово — ну и надаешь друг другу по щам. Потом руки пожали и забыли.
Димулька
— Дмитрий Скопинцев описывал в интервью, как покидал «Ростов»: «Калачев и Гацкан просто так не отпустили. Пришлось оформить им испанское вино урожая 1997-го — моего года рождения...»
— Ну а как иначе? Мы столько сил и терпения в Димульку вложили! Пацан талантливый, есть все качества, чтобы играть на высоком уровне. Но по молодости приходилось тормозить, учить уму-разуму. Например, иногда без оглядки бежал вперед, Саша Гацкан его страховал... Думаю, наши подсказки помогали Скопинцеву расти. Вот и предложили сделать какой-нибудь презент, когда он объявил об уходе из «Ростова». Было это на сборе в Испании во время общекомандного ужина. Димка преподнес нам с Гацканом по бутылке вина.
— Дорогое?
— Около ста евро. Лежит дома, в специальном шкафу.
— Много там бутылок скопилось?
— Обычных — штук 15. Еще есть вино, которое с другом делаем уже три года.
— На продажу?
— Для себя.
— Что за вино?
— Сухое. Белое и розовое. Покупаем виноград, давим сок, выдерживаем в бочках. Вкус — изумительный. Вот этого вина в шкафу очень много.
— Что-то старше урожая 1997-го пробовали?
— Нет. Но есть у меня вино урожая 1981-го — моего года рождения. Товарищ подарил. Бутылка такая же древняя, как и я. Берегу.
— Ждете повода?
— 1 мая стукнет 39 — может, тогда и открою. Или позже, когда победим коронавирус.
