Какой же ЧМ без Италии? Чемпионов Европы будет ужасно не хватать в Катаре
Я жду этот чемпионат как отдушину — чтоб зарыться в него с головой, как в подушку, забыть обо всем. Смотреть, смотреть, смотреть.
Смотреть так, как смотрел когда-то 5-й канал — его еще звали «ленинградская программа». Это там открывали для нас итальянский футбол два чудесных моих знакомца — Геннадий Орлов и режиссер Эрнест Серебренников.
— Есть такой напиток — «йогурт»... — просвещал страну прекрасный Геннадий Сергеевич. С жирным ударением на «й».
То были первые вкрапления рекламы.
Как же я ждал тех трансляций, каким же сладким был тот футбол — в матче «Асколи» — «Бари» я выдохнуть лишний раз боялся. Упустишь радость!
«Асколи» с «Бари» играли, естественно, 1:0. Все в Италии в ту пору играли 1:0. Странно было бы и представить другое.
«Самый сексуальный футболист — Вальтер Дзенга»
Я с блаженством выхватывал в том катеначчо начала 90-х знакомые по альбому Panini лица — какой-нибудь Ди Наполи с лошадиной физиономией был для меня словно старый товарищ. Как и Донадони с сатанинскими кудрями. Или надменный красавчик Манчини с прозрачными глазами.
Мадонна, краем глаза зацепившая чемпионат мира-1990, расставила акценты глубоко лично:
— Самый сексуальный футболист — Вальтер Дзенга...
Дзенгу я любил и ненавидел — это он навалил в полуфинале чемпионата мира, обожаемая Италия в итоге понуро ковырялась в матче за бронзу. Но сколько до этого вытащил! Какую серию без голов выдал!
Дзенга казался мне великим вратарем — особенно на фоне тогдашних «пеночников» Субисаретты и Шилтона. Про Таффарела и говорить смешно. Ну какой Таффарел — в нашем мытищинском дворе каждый второй был таким Таффарелом...
Сегодня, пересмотрев подборку крутейших вратарских подвигов начала 90-х, понимаю — лучшим вратарем был Прюдомм.
Ну и наплевать. Я любил Италию — и полысевший, но только прибавивший в лоске Дзенга однажды станет героем «Разговора по пятницам». А Прюдомм — нет.
Советский Союз пропитан был фильмом «Спрут», улицы вымирали. А ответственного работника федерации футбола СССР Поморцева прозвали Теразини. За отдаленное сходство.
Все мы, выросшие в Союзе, влюблены в Италию. Только не все готовы сознаться. Осыпавшиеся, потертые, забытые самой Италией звезды песни и пляски приезжают в Москву — и оживают...
Настоящий праздник без оглядки
Вот странно — хоккейный чемпионат мира без наших я не смотрел вовсе. Секундного искушения не было. Попав случайно на трансляцию, удивлялся: ничего ж себе! Это что? Это где?
А футбольного жду. Но как же мне не хватает Италии на этом чемпионате!
Да и не только мне не хватает. Всем нам. Вам — да-да, вам! — тоже. Просто вы еще не поняли. Потому что настоящий праздник без оглядки — это Италия.
Как бы ни закатывали в асфальт всех немцы, каких бы волшебников ни привезли бразильцы, для меня главные в футболе — итальянцы.
Я влюблен в эту страну и этот футбол. Это словно болезнь, затмение. Отправился когда-то ездить по Италии, очарованный фотографиями Сиены. Бывший коллега по «СЭ» Женя Дзичковский вернулся оттуда — и листал на экране компьютера. Я заметил через плечо, замер... Я должен там побывать!
Оказался через полгода — и к волшебной Сиене с ее карнавалами и слоном, которого водят по древним улочкам, прибавилось столько всего — кофе на вокзале в Риме. Испанская лестница. Лучшая в мире пицца с римской окраины. Узенькие улочки и аромат Флоренции — такого не уловишь ни в одном городе мира. Городок-сказка на скале Орвието, случайно замеченный из окна электрички — ее остановить я был не в силах. Хоть желание имел. Но вот вернуться и подняться на ту скалу день спустя было в моих силах. Ночь цикад в Болонье. Невесомый, будто пыль, песочек Римини под ногами. Влажные подземелья Пизы. Вольный ветер и летающие пакеты по площадям Неаполя. Венеция, не вписывающаяся ни в одну систему координат, — этот город словно отдельная планета.
Не подберешь и слов — только улыбаешься, вспоминая. Закрываешь глаза, чтоб на секундочку снова туда — где вдохнешь запах канала. Покосишься на голубя, севшего на плечо. Поправишь цветочек на могиле Joseph Brodsky, моего самого любимого поэта ХХ века. Как говорил когда-то умница Леша Смертин — Бродского надо читать под вечер. По чуть-чуть. Подтверждаю: только так...
Италия, Италия! Ну как же ты могла оставить нас всех — без себя?
Волшебная музыка имен
Всякая игра с итальянцами впечатывалась в мой юношеский мозг — я и сегодня, кажется, назову многих из состава «Аталанты» той поры, когда выносил ее «Спартак», а добрый человек Федя Черенков забивал красивейший мяч. Я смотрел на этих набриолиненных парней — и представлял как мог Италию. Что таится за этим волшебным названием — «Аталанта»? Какой ты, городок Бергамо? Должно быть, с тыквами на черепичных крышах — как в книжке Джанни Родари...
В ту пору царили в итальянском футболе люди, чьи имена звучали волшебной музыкой: Альдо Серена, Никола Берти, Рикардо Ферри, Луиджи де Агостини, Массимо Криппа...
Я не представлял, как можно обыграть итальянцев в футбол. Тем слаще были победы. Или ничьи, к победам приравненные.
Как ничья в Италии сборной Бышовца. До сих пор перед глазами: вышедший на замену Протасов на свежих ногах обокрал дряхленького, в проплешинах Франко Барези. Бежал с мячом от центра поля один, а великий Барези пыхтел где-то позади. Вырывая шипами куски дерна.
Протасов бежал-бежал — чтоб засадить чуть ли не с пыра куда-то на верхний ярус... Еще и оглядывался по сторонам, блаженно улыбаясь. Олег, серебряная ты наша бутса! Ты что?!
Тому самому Дзенге и спасать не пришлось — не то что в московском матче. Когда вытащил с метра удар Андрюши Чернышова. Вернется Андрей из Индии на каникулы — расспрошу: ну как же вы не забили тогда?! А звон от удара в лужниковскую штангу Риццителли до сих пор в моих ушах. Как и легкий проблеск растерянности в глазах Черчесова — наш «полевой командир» даже не дернулся за тем мячом...
Та Италия была волшебной — но кто-то наверху играл за нас. Со всеми этими штангами.
Марадона в морозной Москве
Кто-то всемогущий играл за нас и в матче «Наполи» со «Спартаком». Который разбился для меня на миллион осколков — вот Кульков опережает Марадону в борьбе за мяч, и смотрит Диего на нашего Васю с такой горечью... Но все подвиги вершатся в нашей штрафной или на подступах — и нервы оголены. И все мы охаем, все мы стелемся в подкате с Геной Перепаденко и Борей Поздняковым рядом — даже те, кто не на стадионе, а «вместе у телевизора»...
Вот в морозной Москве Марадона выскакивает на бровку спасать положение для «Наполи», разминается с сугробом рядом — и мой снежок пролетает ближе других. Все ж швырял с самого первого ряда, откуда футбол почти не виден, зато скамейки запасных — очень даже.
Марадона вылетел на поле вытягивать своих — но зарядил только наших. Заиграли еще строже, слаженнее. Было такое, когда в «Спартак» под Лигу чемпионов вернулись Кульков с Юраном. Выпустил их Романцев в матче с «Локомотивом». «Спартак» к тому моменту «горел» 0:1. Так и закончили — а Семина потом спросили: «Вы в какой момент поверили в победу?»
— Ха! — обрадовался Юрий Палыч. — Это я знаю, это я запомнил! Когда «Спартак» тех двоих выпустил — так я и понял: выиграем...
Как же сладко было пройти тот «Наполи»! Как я орал — вы же слышали мой фальцет, Станислав Саламович? Соврите, скажите, что слышали — и я всегда буду за вас...
**
Чемпионат еще не начался, а мне уже не хватает Италии. Я вглядываюсь в календарь со странной надеждой: а вдруг?
Нет, Италия будет слушать праздничный гул откуда-то издалека. Эквадор есть, Сенегал тоже. Есть Сербия и Тунис. Италии нет.
Вы меня простите — что-то здесь не так.
Отыщу-ка я в YouTube «Confessa», пригорюнюсь под всем знакомый голос. Которому 84...
