«Россия не может быть страной, в которой развит только футбол или хоккей». Крик души легендарного тренера по велоспорту
Александр Кузнецов — своего рода Николай Карполь или Евгений Трефилов для велоспорта. Тренирует еще с конца 1960-х, воспитал несколько олимпийских чемпионов, ездил на десяток Олимпиад, включая последнюю токийскую в 80 лет.
Его ученик Вячеслав Екимов выигрывал этапы «Тур де Франс», заезжал в топ-20 классификации и выиграл три Олимпиады, включая последнюю в Афинах в 38 лет.
Были и конфликты — от него уходили, жестко критиковал финансировавший свою команду Олег Тиньков, но все равно это символ отечественного велоспорта, который регулярно приносил медали на Олимпиадах, а теперь перестал — и Россия опустилась на пятое место в общем зачете.
Кроме того, он воспитал очень успешную дочь-теннисистку Светлану Кузнецову.
«СЭ» позвонил легендарному тренеру и нарвался на крик души.
В велоспорте разыгрываются 22 олимпийских золота, а у нас спорт на краю пропасти
— А вы все напечатаете? — с ходу интересуется Александр Анатольевич. — И про Минспорт?
— А что вам не нравится в нашем Минспорте?
— Ну смотрите. На сегодняшний день спорт высших достижений в России — что-то вроде всадника без головы. Нет нормальной организации и управления. Если мы сравним с периодом СССР — тогда спорт был единым целым. Четко и понятно, единый центр управления. Все виды были вместе. Я сам хорошо помню научно-практические конференции, где ведущие тренеры делились своими инновациями друг с другом. Сейчас все виды разрознены, каждый сам по себе.
Дальше. По закону «О физической культуре и спорте» за результат отвечает федерация. Получается, реальной ответственности не несут ни Минспорт, ни Олимпийский комитет России, который, так скажем, представительствует, способствует развитию. Минспорт будто бы управляет. А виды спорта, по сути, брошены на произвол судьбы, и все проблемы на них самих сваливают. Все падает на тех тренеров, которые работают с ведущими спортсменами. Так что у нас большой спад по сравнению с тем, что было.
— Вы сейчас про велоспорт?
— Не только, подобная ситуация во многих видах спорта, но в особенно тяжелых условиях циклические виды, к которым относится и велоспорт.
— В нем есть деньги вообще?
— Дело даже не в этом. Все познается в сравнении. Даже если сравнить 2023 год и 2021-й по объемам финансирования, разница огромная. Оно стало непонятным, непрозрачным, никакие цифры Минспорта не озвучиваются. Говорят — подавайте заявки на сборы за три месяца до начала, все рассмотрим. В итоге все рассматривается за неделю до начала, и мероприятия срываются. Так мы сейчас живем. Сборная России по велотреку в первом полугодии из 183 дней была обеспечена сборами на 80. Остальное ищите сами. Меньше половины времени на сборах — это очень мало.
— А что федерация?
— Федерация учебно-спортивной работой заниматься не может, потому что нет лишних денег.
— Вы свои средства вкладываете?
— Конечно. В такой ситуации тренер начинает лепить что можно. Что-то за счет региона искать, где-то свои ресурсы подключаешь. Сейчас вообще время сложное, для спорта особенно. У нас велоспорт остался по инерции и фрагментарно, ячейками в регионах. На краю пропасти. Притом что разыгрываются 22 комплекта олимпийских медалей, на треке — 12.
Проблема даже не в сборах. Это ничто относительно всех потребностей. В мире велоспорт широко развит профессионально. В Великобритании, которая обогнала нас по медалям на Олимпиаде благодаря велоспорту, бюджет федерации — 40 миллионов фунтов. И профессиональные команды с таким же бюджетом. У нас таких команд нет вообще. В мире их 300.
А у нас усложнилась даже организация соревнований, нужно больше разрешений, бумаг, за все надо платить. Расклад такой: федерации дают деньги законодательно — давайте занимайтесь. Наша федерация бедствует, в регионах ни одного штатного сотрудника, это структуры чисто на общественных началах.
Если государство уйдет из спорта, ничего ему не оставив, спорта не будет
— Слушайте, ну может, это не наше? Пусть британцы его у себя развивают, а мы фигурное катание и лыжи будем.
— Возможно, вы и правы, но тогда это надо открыто сказать. Чтобы мы не обманывали детей, когда их заряжаем этим спортом и пытаемся их обучить. Они вкладывают годы титанического труда — современный шоссейник накатывает 40 тысяч километров за год. Это каждодневная работа, здесь нельзя взять месяц перекурить, в отпуск съездить. Ты сызмальства лямку эту тянешь. Если не разочаровался.
Россия не может быть страной, в которой развит только футбол или хоккей. Понимаю, сейчас сложная ситуация, правительство и президент заняты другими большими необходимыми делами, не до спорта. Но и спортивное руководство скорее занимается междусобойчиком. В итоге мы как Лебедь, Рак и Щука из басни. Хорошо, есть виды спорта, как волейбол, где есть попечительский совет. У волейбола Николай Патрушев — залы строят и все делают.
— У нас велоспорт никто не любит наверху?
— Почему, тоже есть попечение, Сергей Чемезов возглавляет. Но суммы вложений несравнимы. Минспорт говорит, что у велоспорта много спонсоров, госкорпорации. Пять миллионов рублей в год — ничто.
— Велоспорт же очень дорогой вид спорта.
— Да. Но он и жизненно необходим. Мало какой вид спорта так готовит человека к жизни. И как водителя, и как закаленного человека. Но этого не понимают наши руководители. Мутко, кстати, которого любят критиковать, забил строчку в бюджете для велоспорта, были установлены президентские стипендии, он много сделал. Я к нему положительно отношусь.
Да, коронавирус и санкции добавили свои нюансы. Но странно, что у нас наверху этого не понимают. Как ни послушаешь наших спортивных руководителей, Олега Матыцина — «там, где мы, там победа». Везде победа. Добавили в календарь такие соревнования, другие. Как говорил депутат Травкин: «Как было бы хорошо жить, если бы не надо было отходить от телевизора!» Причем я общался с Матыциным и понимаю, о чем говорю.
Как итог имеем департамент спорта высших достижений — название громкое, а чем занимается, непонятно. Мне кажется, сейчас Минспорт ограничил свою рабочую функцию разделением денег. И вот все федерации бегают по этажам, выколачивают эти деньги. Никакого плана на год нет, чтобы можно было составить бюджет и график подготовки. Такое ощущение, что спорт в России никого наверху не волнует. Эта Щука из басни ползает по мелководью в надежде найти хоть какое-то пропитание.
Россияне все-таки будут на Олимпиаде? Наш велосипедист уже участвует в квалификации вопреки санкциям
— Но есть же успешные велогонщики у нас. Власов в топ-5 «Тур де Франс». Скажете, что он продукт не нашей системы?
— Нет, он из нашей школы. Это остатки той школы, которая была. Но таких единицы, прорастать им сложно. Из 500 профессиональных гонщиков наших двое — это разве о многом говорит? На треке мы что-то еще показываем, пока команда еще может попадать в топ-8 в мире. Но не будет поддержки — мы и отсюда выпадем. Даже если при таких результатах надо деньги выпрашивать, то о чем говорить?
— У вас хотя бы велотрек и трассы не пытаются отобрать и снести, как в Крылатском.
— В Крылатском трек поглотили любители, насколько понимаю. У нас трек частный, работает только профессиональный велоспорт.
— Ну вот рынок и решил. Оказалось, любителям трек нужнее, чем профессионалам. Да и почему в принципе государство должно вас поддерживать? Оно вроде как собиралось совсем уходить из спорта.
— Не вопрос, оно может уходить из спорта, но должно создать какие-то условия, как это решено на Западе. Есть льготное налогообложение, и фирмы заинтересованы вкладывать в спорт. У нас такого нет, государство взимает полные налоги. Если оно уйдет из спорта, просто ничего не оставив, спорта не будет. Физкультура останется. Но на Олимпиадах у нас успехов не будет.
— Про вас часто говорят, что вы принадлежите к тренерам старой закалки. Жесткое воспитание, спартанские условия. Согласны?
— Пользоваться надо не слухами, а спросить у моих воспитанников. А то это наклейка ярлыков. Реальную оценку тренеру могут дать только его воспитанники.
Британский велоспорт — это танк. А в поле стоит один Екимов...
— Но вы систему адаптируете? Или надо оставить как было в СССР?
— Ну что вы! Система подготовки меняется, постоянно адаптируется к социальной жизни, изменяющимся условиям. Нам удалось сделать цепочку подготовки от новичка до олимпийца, у нас школа прошла проверку 1990-ми, 2000-ми. Если бы она не приспособилась, то не выжила бы.
— А люди к вам идут?
— У нас нет проблем с резервом. Мы сейчас держим два лицея по 15 девочек и мальчиков. В Питере сейчас от 150 до 200 участников соревнований.
— Тогда где мы их теряем, если все так хорошо? На переходе из юниоров во взрослые?
— Я бы уже давно отказался от этих разделений между массовостью и мастерством. Массовость нужна только на этапе набора и отбора молодежи. А дальше должна выстраиваться пирамида, как многоступенчатая ракета. Чем дальше по уровням, тем больше помех от лишних людей, чем помощи. Но качество самих спортсменов растет.
— Почему в теннисе, которым занималась ваша дочь Светлана, у нас стабильно есть лидеры, хотя традиций, как в СССР, не было. В чем разница?
— В теннисе многое держится на родителях. Нулевой этап подготовки отрабатывается родителями. Там обеспеченный экономически контингент. В велоспорте преобладают дети из семей с малым достатком, много детей с одним родителем. За рубежом на велосипед сажают родители и до определенного возраста ребенка содержат. Даже когда он попадает в клуб и начинает отбивать затраты, родители все равно помогают. У нас велоспорт проходит вне родителей. Допустим, в Питере велоспорт бесплатный — когда приходишь в школу спортивного мастерства, получаешь велосипед, каску, одежду. Но дальше, когда дети начинают подниматься, нужны дополнительные вложения, круглогодичные сборы. В России не отработан механизм работы с сильнейшими. Казалось бы — нет ни одной профессиональной команды, значит, упор на сборную. А что сейчас сборная? Это нищета.
— Федерацию возглавляет ваш ученик Вячеслав Екимов. У вас же должен быть хороший контакт.
— Екимов — прекрасный парень, у нас отличный контакт, он старается что-то сделать. Но дальше что? Но если вы с ножом идете на танк, какие у вас шансы? Вот британский велоспорт — это танк. А в поле стоит один Екимов с берданкой и карманным ножом и должен с ним бороться.
Нет, мы далеки от уныния, работаем, на многое надеемся. Просто у нас вопросы к тем, кто обязан, но не помогает. Я же был сам не раз в Госкомитете по спорту СССР, знал их председателей — Павлова, Грамова. Люди радели за дело, за медали. Насколько отвечает нынешнее руководство за медали? Я не знаю, и, кажется, никто не знает.
