«Артур был побыстрее и поточнее Усика». Большое интервью тренера из Магнитогорска, который сделал Бетербиева сильнее
Вечером 12 октября в Эр-Риде Артур Бетербиев и Дмитрий Бивол определят абсолютного чемпиона мира по боксу в полутяжелом весе. Оба прошли длинный путь к этому поединку, и очень узкий круг лиц видел не только победы, но и сложности с рутиной, которые за этими победами скрываются. Один из таких людей — тренер боксера. Михаил Романчук — один из тех, кто сформировал Бетербиева таким, какой он есть сейчас. Артур тренировался у него в магнитогорском клубе «Ринг Магнитки» с 2005 по 2007 год и под его руководством выиграл чемпионаты России и Европы.
В интервью «СЭ» Романчук вспомнил о тех победах Бетербиева, а также о том, как боксер приживался в уральских морозах, как учился побеждать не только за счет мощного удара, как страшно рассек Евгения Макаренко в спарринге и как проиграл ему же после скандальной дисквалификации, как одолел Усика в Калининграде, как ел бутерброды с черной икрой и о многом другом.
— Как получилось, что Бетербиев именно к вам попал?
— Были сборы у нас в 2005 году во Владивостоке. Чемпионат мира проходил в Китае, и во время тренировок ко мне подошел врач сборной России и предложил с ним [Бетербиевым] во время сбора поработать. Мы на сборе начали с ним вместе работать, потом появилось предложение Артуру приехать в конце года в Магнитогорск и продолжить там тренировки, выступать регионально за Магнитогорск и Чечню, откуда он родом. Он согласился и переехал. Приехал к концу 2005 года в Магнитогорск, и мы начали уже с ним работать, готовиться. Мы вместе готовились к чемпионату России 2006 года в Ханты-Мансийске, он там стал вторым. А в 2007 году он уже выиграл чемпионат России.
— Артур говорил, что, приехав к вам, он начал прогрессировать. А можете сказать, чем вы ему помогли на том этапе карьеры?
— Его мотивировать не надо было, у него сильная очень была мотивация. Его не надо никогда было на тренировке настраивать — он всегда приходил настроенный, всегда с настроением. Выполнял очень большие объемы работы. Очень большие! За этот, в принципе, для бокса короткий период времени он такую проделал очень большую работу. Ну, я ему чем помог? Во-первых, мы немножко с ним начали анализировать бои, смотреть. Он начал свою работу в ринге... немного аналитично к ней подходить, думать о том, что он делает, для чего он делает. Начали с ним немножко экспериментировать: различные комбинации, различные вариации поведения его в ринге. Он немножко перестал драться, начал более продуманно подходить к системе подготовки. Где-то были у нас спорные вопросы, но он очень коммуникабельный, и мы с ним эти спорные вопросы, спорные углы с ним всегда обходили, решали.
Он в 2006 году поехал на чемпионат Европы, выиграл и хорошо там все бои провел — тоже как бы одно из его достижений. И вот в 2007-м он выиграл чемпионат России, там был немножко тяжелый бой с Ковалевым, но надо понимать, что в 2007 году, когда он ехал на чемпионат, он очень-очень сильно болел перед чемпионатом. У него был отит правого уха, и был большой-большой знак вопроса вообще участия в чемпионате.
— То есть он прямо с таким недугом вышел в ринг?
— Да, и это в принципе большая-большая заслуга доктора, который в тот период работала с командой. Там надо было ему уколы колоть через каждые четыре часа, даже ночью. Она буквально и ночью поднималась, чтобы его колоть уколами. Тот чемпионат — он, скорее всего, [был выигран] больше на том, что у него желание было огромное. И вот доктор очень сильно руку приложил, чтобы как бы он как бы выиграл этот чемпионат.
— Я правильно понимаю, что доктор — это ваша супруга Елена Михайлова?
— Да. Ну, тогда она еще не была моей супругой, сейчас она моя супруга, да. (Смеется.)
— То есть она тоже плотно с Артуром взаимодействовала?
— Да, тогда их двоих, Давида Айрапетяна и Артура Бетербиева, она вела. И в спортивной фармакологии, и в разделе просто их здоровья, массаж. Она все время с нами была на соревнованиях. Достаточно сказать, что утром, когда они после зарядки заходили в гостиницу, там их ждали всегда горячий куриный бульон, бутерброды с красной икрой. Артур привозил черную икру, они хороший завтрак делали, потому что уже в 12 начиналась программа, и им надо было чем-то энергетически восполнить свои потери. Ну, она ими очень плотно занималась — 2006-2007 годы. Ну, и они показали результаты. Единственное, что они результат на Олимпиаде не показали, но я в тот период уже с ними не работал.
— Вы с Артуром, когда он переехал, начали больше над тактикой работать, правильно?
— Да, вот эти технико-тактические заготовки. Потом я в команду пригласил трех боксеров. Колю Юрова из Липецка, Петю Краснопеева из Челябинска. Ну, они были примерно в весовой категории Артура. Потом магнитогорский был тяжеловес — Леша Зубов. И я создал такой тренировочный процесс, что они помогали и работали на Артура. И Артур с ними сотрудничал, и они на нем росли. Ну, такая хорошая рабочая атмосфера в зале была. Они менялись как спарринг-партнеры для него. Я понимал, что каждый из них один противостоять Артуру не мог, но я их менял через каждый раунд или видя, что им уже тяжело. А Артура в своей работе этой не менял, он оставался в ринге, и эти ребята и сами выросли как спортсмены, тренируясь рядом с Артуром, и как бы они помогли Артуру в подготовке, в его становлении.
— Я читал интервью Артура того времени, когда он в Магнитогорске находился. Он тогда говорил, что сильно скучает по родине, по семье. Вы чувствовали это, замечали?
— Конечно. Я не помню точно, но у него было, по-моему, два или три перелета [за год] оплачиваемых из Магнитогорска домой. Конечно, в то время он был не обременен семьей, но он очень скучал по маме. Я помню, да, он все время скучал. Ну, не то что хотел к маме, как маленький ребенок, но был всегда не против поехать домой, съездить к маме. Но все равно у него всегда в первую очередь стояли рабочие моменты. Если это не мешало тренировочному процессу, то он пользовался тем, что ехал домой к маме. А так у него всегда на первом месте стояло что-то создать, что-то сделать.
— Артура в самом начале его боксерского пути тренировал его старший брат Абакар. А вот как можете оценить, насколько его вклад в карьеру и становление Артура велик?
— Вклад, наверное, как брата, как единомышленника, что они как бы одной крови, и все-таки Артур всегда прислушивался к тому, что говорил брат. Он боксом сам не занимался, и у него не было боксерского такого углубленного образования. У его брата, я имею в виду. Но он никогда не мешал тренировочному процессу. Он всегда способствовал, был рядом. Если какие-то были шероховатости, он старался их стирать.
Артур Бетербиев против Дмитрия Бивола: основная информация о бое за звание абсолютного чемпиона мира
— А он тоже в Магнитогорске жил?
— В Магнитогорск он приезжал периодически, но он в тренировочном процессе не участвовал. Когда мы выезжали в сборную команду России, он приезжал. Почему? Потому что там он мне в сборной России нужен был. Потому что если были какие-то нестыковки с руководством сборной команды, то Абакар ходил и решал эти вопросы.
— Многие удивляются, откуда у Бетербиева такой стиль не советский, он больше нокаутер. Вы как можете это объяснить? Он же по любителям очень долго выступал.
— Ну, у Артура манера — она такая... Про него сказать, что ярко выраженный нокаутер — нет. Он скорее такого плана: активно поддавливать и выборочно наносить удары. То есть у него же в любителях не все бои нокаутами заканчивались, это в профессионалах у него немножко другая работа. Ну, потому что и профессиональный бокс — другой вид спорта. Он отличается во многом от любительского. Можно сказать, что есть настольный теннис и большой теннис. Вроде как бы их слово «теннис» объединяет, но это два разных вида спорта. Так и любительский бокс и профессиональный бокс. Это мое мнение, я на нем не настаиваю. Потому что, поработав и с любителями, и с профессиональными боксерами — я два года работал в Канаде, — я понял, что это буквально два разных вида спорта. И два разных отношения, и два разных вида подготовки. Все разное.
И вот как-то так получилось, что при огромной работоспособности Артура он легко из любительского бокса перешел в профессиональный бокс. А поскольку в профессиональном боксе немножко другая техника, более ударная, и перчатки совсем другие, то у Артура многие его бои заканчиваются за явным преимуществом. Не у всех получается этот процесс перестройки из любительского бокса в профессиональный, а Артур как-то так вот легко, можно сказать, перешел.
— Очень многие рассказывали, что Артур в сборной ронял даже тяжей. Помните ли вы его спарринги с Романом Романчуком?
— Нет, в мою бытность, когда мы работали в сборной команде, у нас достаточно было спарринг-партнеров в его весе: 81 кг, ребят 75 кг — в парах отработки хватало. С Ромой Романчуком они стояли, но Артур-то не недовесок же был для этого веса. При мне он боксировал в 81, это после меня он ушел в первый тяжелый вес. Они на уважении друг с другом боксировали больше, и я тоже подсказывал, чтобы обращал внимание больше на защиту. Не надо было с Ромой Романчуком стараться драться или перебивать его. Так, чуть-чуть на чувство, шлифовалась защита. С Чахкиевым? Они стояли в парах с Чахкиевым, да. Ну, и в каких-то моментах, опять же это мое мнение как тренера, где-то даже было Чахкиеву тяжеловато с Артуром стоять в парах.
— А я правильно понимаю, что спарринг Артура с Дмитрием Биволом вы не застали уже? Потому что это 2008 год был или 2009-й.
— Нет, это я уже работал или в Китае, или в Казахстане... В сборной команде не присутствовал как личный тренер Артура и Айрапетяна. Ну, я не их личный тренер, у Давида Айрапетяна свой личный тренер был. Я с Артуром — да, я много работал, а у Давида Арапетяна был прекрасный свой тренер, Валера Энтальцев покойный, царствие небесное. С Давидом у нас и сейчас хорошие близкие отношения, мы часто общаемся. Я больше консультировал Давида и подсказывал.
— Не секрет, что у Артура дисциплина железная. Было ли хоть раз, чтобы он опаздывал на тренировку или пропускал?
— Нет, такого не было. Мне что в нем всегда импонировало, у него было три составляющих для достижения результата. Он ел, спал, тренировался. Потом, он никогда не отвлекался на телевизионные программы. Редко когда они с Давидом Айрапетяном ходили в кино, но в кинотеатр. А вот телевизионные программы и вот эти шоу всякие, эту всякую белиберду, которую по телевизору показывают, он ее никогда не смотрел. Он смотрел только то, что ему нужно было для его боевой практики. Выборочно мы там подбирали — какие-то стили боев посмотреть, по манере, похожей на него или на его предстоящих соперников.
У меня было так, что во время завтрака, во время приема пищи у нас бокс шел по телевизору. Во время обеда бокс по телевизору шел, во время ужина бокс по телевизору шел. Что-то смотрели, что-то обсуждали во время приема пищи, и он ни на что не отвлекался. Ну, и еще он очень религиозный человек. Религия у него тоже стоит на одном из первых мест, и поэтому у него с дисциплиной было все очень-очень четко.
— Артур вспоминал, что после того как его выбрали первым номером на чемпионат Европы вместо Макаренко, вы ему сказали: «Все-таки есть твой Аллах». А вы тогда считали, что Макаренко должен был поехать? Что там доля везения была?
— Нет, нет, нет. На тот период Артур уже был одним из лидеров сборной команды России, и я как тренер как мог считать, что должен поехать Макаренко? Я все делал и физически, и психологически, чтобы Артур поехал на Европу. И на Европе ему способствовал, всячески помогал, чтобы он стал чемпионом. Это был его первый шаг во взрослом боксе. Он же, наоборот, сначала выиграл Европу, а потом только на следующий год выиграл Россию.
В финале чемпионата России 2007 года — там, я говорю, был один тяжелый бой — это бой с Ковалевым. А так даже финальный бой с Макаренко — он очень легко его прошел, там не было ни у кого сомнений. В 2006 году его дисквалифицировали на чемпионате России. Такая спорная дисквалификация. Но это не мне ее обсуждать, это прерогатива судей, но они его дисквалифицировали за удар ниже пояса.
— По-моему, три раза он попал ниже пояса в том бою?
— Ну, там немножко спорный такой бой. И нас задергали немножко перед боем с Макаренко, потому что до этого тоже такой спорный бой был у Макаренко с боксером Мишей Гала. Такой тоже хороший боксер. Ну, такой спорный бой. Там вроде по бою Гала наносит удары, а аут-классом... Там тогда был аут-класс — 20 очков разницы между боксерами. И аут-классом победа была присуждена Макаренко. Мне уже вот это тогда в полуфинале не понравилось. И, ясно дело, мы в финальном бою с Артуром выбирали одну такую [тактику], как выстроить бой в первом, во втором, в третьем раунде. А перед выходом в ринг к нам подходят и говорят: «Если вы в течение двух раундов, первого и второй половины раунда, не выиграете, не пойдет у вас, не ударите его, то вы проиграете тоже аут-классом. Вот как Гала проиграл.
Ну и, ясно дело, уже выходя к рингу, мы начали опять тактику боя менять. Потому что вместо трех раундов нам судейский корпус там определил уже полтора раунда работы. Поэтому как бы немножко тоже начали дергаться, и, может быть, я в углу там себя неправильно повел... Сейчас тяжело судить об этом. Ну, Артуру я говорил: «Не бей по животу, не надо бить по животу. Сейчас дисквалифицируют». Ну, и он тоже весь был на взводе. Может быть, я виноват больше, потому что он меня не услышал. И вот судья в лиге нас дисквалифицировал.
— Тот самый спарринг с Макаренко в Чехове перед ЧЕ в Пловдиве. Там то ли рассечение, то ли перелом был...
— Буквально там прошло какое-то там маленькое количество времени... Только спарринг начался, и Макаренко сдвинулся в левую сторону, начал смещаться. Артур вразрез пробил, и как раз я помню правую бровь Макаренко — 6 сантиметров разрыв получился. Потому что у Артура такой хлесткий удар, жесткий, и он как-то вскользь пробил по движению и рассек на 6 сантиметров. Женя Макаренко тоже хороший опытный боксер, все прекрасно, но тут, наверное, так наверху было где-то распределено. Ну, в смысле, Всевышним, что должен был поехать к Артуру, и он поехал на Европу. А Макаренко не смог физически принять участие, потому что такое рассечение долго заживает.
— Артур говорил в старых интервью, что уральские морозы были такими жесткими, что он их никогда не забудет. Вы чувствовали, как ему непривычно в такой среде находиться?
— Ну да, когда мы в Ханты-Мансийске боксировали, там зима была глубокая, там было очень-очень холодно. Нас разместили не в гостинице, а в каком-то доме, который построили. Вот построили перед чемпионатом: окна были, двери были, отопление было, ванна была, но даже шторок не было, кухни не было. Вот в таких нас квартирах разместили во время ханты-мансийского чемпионата. Мы не в гостинице даже жили. А уже в Якутии условия были покомфортнее. Я сам человек южный, я родился и вырос в Узбекистане. Конечно, там вот эти морозы по 30-40 градусов... некомфортно. Ну, и в Магнитогорске... ну, в залах было тепло, где мы работали. А так на улице, конечно, там не погуляешь. Поэтому, конечно, он тоже человек южный, ему было там тоже, наверное, некомфортно, как и Давиду Айрапетяну. Им вдвоем там было грустновато.
— Если вспоминать первый бой Артура с Усиком в 2007 году в Калининграде. Вы же тогда ездили с Артуром?
— Да, это был последний бой, в котором я секундировал Артура. Больше я его после этого боя не секундировал. Ну, такой бой... встретились таких два серьезных соперника. Ну, Артур где-то был получше, где-то был поточнее, где-то был побыстрее. Да, это точно был последний бой, когда я Артура секундировал.
— В 2017 году вы и ваша супруга в Монреаль ездили по приглашению Анны Ревы, менеджера. Тогда вы с Артуром уже не пересекались?
— Почему? Пересекались в зале. Мы были не в его рабочем зале, где он в парах стоял, а вот этот монреальский зал, где проходили Олимпийские игры 1976 года, мы там встречались, Артур туда часто приходил. У него тренер по ОФП там тренировки проводил с утра. И мы всегда там здоровались, встречались тепло, отношения поддерживали.
— Кстати, если вспоминать того молодого Артура, он так же железом любил работать, как сейчас?
— Мне кажется, на то время у него было огромное желание. Ну, и сейчас у него такое желание во всем присутствует. Он очень любил работать с железом, со штангой, и он был одним из самых сильных в команде. У него были именно мышцы не накачанные, не надутые, а именно рабочие по силе. И у него, по-моему, по коэффициенту удар был самый сильный... в своей весовой категории — это точно. Я не знаю, Ислам Тимурзиев — у него был сильнее удар или менее сильный... Ну, Ислам Тимурзиев, царствие небесное, поболее [весом] был, за 100 кг. А Артур — 80 кг. Но по силе удара они, по-моему, равны были. Или даже, мне кажется, у Артура посильнее был, пожестче удар, чем у Ислама, когда замеры на специальных приборах брали. А по силе жимовой он, по-моему, был одним из самых сильных в команде, потому что у него результаты были выше, чем у тяжеловесов.
— Вы упомянули Ислама Тимурзиева — я так понимаю, что они в те времена в Магнитогорске были как друзья, всегда вместе ходили. Вы что об их дуэте помните?
— Мы всегда были как одна команда, мы ели, спали, тренировались. Религия их объединяла — в пятницу я всегда так тренировки выстраивал, чтобы они успевали сходить в мечеть. Я это тоже учитывал, что им надо будет сходить в мечеть. При построении тренировок, при написании плана я это учитывал. Старался, по крайней мере. Ну, если там уже какие-то конкретные сильные соревнования, там не получалось, так я старался, понимая, что это им необходимо, это надо.
— Спарринги у них ожесточенные были или больше на уважении?
— А они между собой не спарринговались никогда. Просто так, если в паре стояли где-то на чувствах, на обыгрывании. А так они никогда не спарринговались там.
— А вот если вспоминать спарринги Артура с Сергеем Ковалевым в сборной, вы их наверняка видели?
— Конечно. Ну, Сергей, он такой тоже коммуникабельный парень, отзывчивый, открытый. И у них, и у нас отношения нормальные. Как бы что нам там делить? Нечего, нормальные отношения. А у них, когда они были в сборной, у них тоже... ну, по-крайней мере, когда я там присутствовал, у них никогда не было никаких конфликтных ситуаций с Сергеем. При мне не было никогда.
— А можете из спаррингов вспомнить яркие моменты?
— Один из ярких моментов там... Мы с Мишей Гала стояли в отработке, и я Артура попросил, дал задание на раунд, и он его прекрасно выполнил, просто суперски выполнил. Ну, и как бы понял, что с Мишей Гала не обязательно ему драться, можно Мишу Гала и пообыгрывать, пообманывать. И тогда он понял, что есть еще и другая манера боя — не обязательно драться и силовым методами решать, а можно и на обыгрывании попробовать выполнить задачу поставленную. Ну, Артур всегда такой был коммуникабельный в этом плане, старался выполнить те задачи, которые перед ним ставили.
— Вот вы упоминали уже о вашей супруге нынешней и о том, что она лечила Артура. Насколько Артур в принципе был травматичен в то время?
— Ну, травмы всегда присутствуют, когда боксеры такого уровня. У него, по-моему, и сейчас правое плечо все время побаливает. Ну, как бы старались с помощью массажа, электрофореза. Я помню, даже супруга с собой целую аптечку возила специально для Артура. Там был электрофорез, электроприборами какими-то она все время стимулировала это плечо, чтобы травму эту... Ну, вот у него единственная там травма была правого плеча, а так он как скала — от него только удары отлетают.
— Вы сказали, что бой его с Усиком в Калининграде был для вас последним в углу. А я думал, что вы перед Олимпиадой расстались, нет?
— Нет, это перед чемпионатом мира в Чикаго мы расстались.
— А есть какая-то причина, почему пути разошлись?
— Эта причина не связана с нашими отношениями с Артуром, нет. Это причина такая извне. Больше причина была, наверное, во мне, что мы расстались.
— Вы имеете в виду, что приняли предложение от Китая?
— Нет, нет, нет, я еще 2008 год работал в России, просто я уже не ездил в сборную команду России на тренировки.
— Из-за чего не ездили?
— Ну, у нас там немножко была такая, ну, не конфликтная ситуация... рабочая ситуация получилась. У меня как раз тогда, в 2008 году, распалась первая семья моя. И как бы мне было сложно, тяжело. В 2007 году это уже все началось, семейные дрязги вот эти все. Ну, и на фоне этого я, как многие, начал решать ситуацию путем... По-русски говоря, начал чрезмерно выпивать.
— Скоро у Артура бой с Дмитрием Биволом. Я предполагаю, за кого вы болеть будете...
— Я буду болеть только за Артура, и я буду всячески Бога просить... Мне вообще и Бивол тоже нравится и как человек, и как боксер, и манера. Очень сложный будет у них бой. Все будут решать его величество случай и королева удачи. И я буду молить Бога, чтобы его величество случай и королева удача были на стороне Артура.
— Вы, кстати, созваниваетесь с ним? Связь поддерживаете сейчас?
— Нет, мы сейчас с ним как-то не на связи. Так, через Давида Айрапетяна перекидываемся приветами. Давид Айрапетян с ним на связи, а мы, как-то так получилось... Я часто менял телефон, и потерялась связь с ним. Сейчас такой связи нет, не перезваниваемся. Ну, через вас я пожелаю ему победы, чтобы у него, дай бог, все сложилось, получилось. Будем болеть за него. Я помню, на чемпионате мира в Чикаго боксировал в финале, а меня не было на финальном бое, я не поехал уже в Чикаго. Я уже тогда был вне сборной команды России, работал только в Магнитогорске. И я помню этот финальный бой — я тоже вместе с Артуром прыгал по квартире и делал бой с тенью. (Смеется.) Такой сложный бой, Артур его выиграл. К сожалению, это у нас болевая точка, вот это судейство. Там судьи решили исход боя в другую сторону. Конечно, безоговорочно там победа была Артура, ну, и ее у него отобрали наглым способом и присудили победу узбекскому боксеру (Аббосу Атоеву. - Прим. «СЭ»).
— В то время же главным тренером сборной был Александр Лебзяк. Вы с ним какую-то коммуникацию поддерживали? Об Артуре какие-то обсуждения были у вас?
— Я могу о нем рассказать как о боксере. Он великий боксер, величайший, может, боксер. А как главный тренер — может, он все и правильно делал, а может, и неправильно. Тут есть такие к нему... но не от меня, от меня к нему не дай бог, у меня нет никаких вопросов. Может, он и правильно сделал по отношению ко мне, может, так и надо было.
— А сейчас вы в России находитесь?
— Да, я в России нахожусь, тут частное предложение поработать и помочь в организационных моментах.
— Вы можете дать свое видение, как бой Артура и Димы вообще будет проходить?
— Я думаю, будет очень сложный бой, потому что встретились... Мне и Бивол очень, очень как боксер нравится... Преимущество боксера Бивола — это его ноги, его длина рук, маневренность его, мотивация. Он тоже мотивирован, настроен на победу. Ну, а Артур — это вот опыт, огромный опыт. Артур будет все время идти на сближение из средней и ближней дистанций там — войти туда и что-то там сделать. Артуру будет, конечно, нелегко пройти вот этот заслон ударов, преодолеть эту дистанцию, этот маневр, который наверняка Бивол будет использовать. У Бивола немножко руки-то длиннее. Он это очень-очень хорошо и эффективно использует, эту длину своих рук.
У Артура очень грамотная команда, тренеры очень хорошие. Ну, и сам Артур кое-что знает, ему надо будет, конечно, стараться ограничить Бивола в передвижении, в маневре, его где-то всегда прессинговать, поджимать. Ну, и не стараться, наверное, с первых раундов попасть в голову, а надо все животик, животик отбивать, чтобы в последующих раундах легче ему было. Если Бивол немножко на ногах перестанет маневрировать, Артуру будет полегче. А там по ходу боя, наверное, какие-то корректировки все равно будут, потому что два боксера такого класса встречаются. Конечно, бой будет суперинтересный, но будем болеть за Артура. (Смеется.) Пусть Бивол не обижается, он тоже шикарный, классный боксер, но душой все равно за Артура переживаю.
